Вечер. Никого. Нет, всё-таки кто-то есть, наверное… Да, это она, сидит у окна… та, которую большинство называют музой, некоторые галлюцинацией, а совсем немногие белой горячкой.

Сидит, вся в черном, курит и все смотрит в окно, не замечая, что я рядом, раскинувшись в одних трусах, лежу на диване. И такое в ней одиночество, что хоть на стенку лезь, а она все равно будет сидеть и молча смотреть в окно. Ну, хоть бы рифму подсказала, или сюжет… или может ещё чего-нибудь… И вообще, что это она тут делает? С одиноким мужчиной, можно сказать голым? Странно… Пошло… а может это и есть современное искусство? Или может вот так, как есть завладеть музой? Все равно пошло… ведь сколько известных мужчин с ней вот так…, а сколько неизвестных… да и с женщинами она не против… Страшновато… Может это она Ваську с соседнего подъезда до больницы довела?! Ведь особо не выпивал, а тут бац упал с первого этажа и сломал ноги… Хорошо, что жив остался. А сколько таких было… Пушкин, Тургенев, Гоголь, Есенин, Маяковский, Цветаева… Тут задумаешься, и серьёзно задумаешься о последствиях посещения музы. Выгнать из дома женщину, да ещё такую… у меня рука не поднимается. Так что пусть сидит, а я посплю… завтра ж на работу. Глядишь ей это дело надоест и она уйдёт… 

А муза все сидит, закинув ногу на ногу, и курит, смотря в окно…

Жил-был на свете простой цветок, обычный одуванчик. Рос он на большом лугу, можно сказать, на поле, среди других цветов и трав. То тут, то там бегали по лугу босоногие ребята и срывали чудесные дары природы. Многие цветы пропали, некоторые даром, некоторые как подарок своим любимым. Но были и такие цветы, которые избежали этой участи и среди них наш одуванчик, который то ли в шутку, то ли в серьез, те же ребята называли отдуванчиком — видать думали, что, мол, пусть отдувается за всех. Но одуванчик об этом не думал, все мысли его были о природе, о жизни, о любви. Он мечтал, найти какую-нибудь бабочку, пчёлку, или может быть мушку, которой отдаст весь свой нектар, до последней капли, лишь бы прилетала бы она, почаще была с ним, и делилась окружающим миром.

Целую весну одуванчик искал свою бабочку, пчелку или мушку. Каждой он отдавал кусочек своего нектара, то последнее, что у него было. Думал, что какая-нибудь-то обязательно вернётся, а  почему бы и нет?!

Но вот подошло лето, и что-то нехорошее стало происходить с одуванчиком. Он как-то похудел — «Завял что-ли?!» — думали многие его любимицы и потому перестали прилетать к нему, да и нектар кончился — их любимое лакомство. «А что делать? Прошлого не вернуть… Лучше мы поищем другие цветы» — жужжали пчёлки. «Ах, как жаль, как жаль… хороший был цветок» — переживали бабочки за одуванчик. А мушки?! а мушкам было все-равно...

И как-то, в какой-то летний день, многие обитатели большого луга, увидели чудо — одуванчик открылся, но из жёлтого, почти золотого — стал серым, блестящим серебром на солнце. «Точно постарел» — жужжали его пчёлки. «Ой, смотрите он, еле держится» — лепетали бабочки. И действительно, лёгкое дуновение ветерка понесло одуванчик все выше и выше в небо. Удивленные произошедшим, обитатели большого луга провожали своими глазами одуванчик. «Нет больше одуванчика! Как жаль!» — говорили они.

Но до сих пор, как и раньше, одуванчик все ищет свою любимую и не находит...

Жили-были мысли-идеи, и были они ничейные, бесхозные. Да и вообще, какие-то они были размытые, бледные, не оформившиеся. Никто их не жаловал, некому их было приютить. Многие из людей думали: «Зачем мне так много мыслей? Куда я дену столько идей? Голова ещё разболится...» Скучно стало мыслям, и даже обидно. Метались они то к одному, то к другому, и каждый отказывался от них. Был даже интересный случай...

Как-то увидели мысли-идеи почтенного старика, одиноко сидящего и чего-то читающего. Старик выглядел задумчивым, прочитав строчку, он долго сидел, уставившись в одну точку на горизонте. Потом чего-то жадно пил, и продолжал читать дальше. «Он умеет размышлять» — обрадовались мысли и всей своей численностью кинулись на старика… Старик несколько секунд сидел спокойно, ошеломленно глядя в небеса. Резко вскочив, он бросился бежать прочь от этих мыслей и скрылся в здании с белыми потолками и стенами...

После этого случая мысли-идеи вообще поникли, им показалось, что они никому не нужны. Ведь даже старик-мыслитель испугался их. «Нет, значит, надо действовать по-другому» — решили идеи.

Забрели они в какое-то здание, в какой-то большой зал, где было полно молодых людей, что-то записывающих, что-то обсуждающих, высмеющих чего-то или кого-то, и старика что-то им рассказывающего. Заприметили мысли-идеи молодого студента, в порыве задумчивости который жадно покусывал кончик карандаша. Но теперь мысли решили действовать не всем скопом, а по порядку, равномерно входя в разум студента.

«Эврика!!! Я понял!!!» — вскочил студент, тем самым напугав до оцепенения мысли, помнившие свой печальный опыт. Студент, подбежав к старику, что-то начал тому ожесточенно рассказывать, записывая какие-то формулы на доске. В тот день мысли-идеи, наконец-то нашли приют у молодого человека, который был не менее своих мыслей счастлив, получив зачёт.

Дай горчицу – огорчу
Дашь мне лук – я отлучусь
Дай горох и огорошу
Дай мне редьки — разряжусь

Дашь морошу – заморочу
Дашь мне грушу – загрущу
Дашь мороженное — заморожу
Дашь мне хлеба — захлебнусь

Дашь метелку — отметелю
Дай мне стразы застращу
Дай мне хрен и охренею
Я забуду за что плачу…

Любовь бывает нежной, бывает и страстной

Любовь бывает с лаской, бывает и грязной

Измятое белье, хоть кусай ты и рви

Но если ты любишь себя мне яви!

Забудь про проблемы, открой свое тело

Будь львицей иль кошкой — ты это хотела!

Об этом просила, и в тайне мечтала,

Возьми меня дерзко – порою рычала.

Ощущение рук и соитие тел

Меня ты сжигала, я того же хотел

Чувства на пределе и от страсти все ноют

Наслаждение и счастье с тобой нас накроют.

Жгучие ласки, интимные точки

Полеты фантазий, телесные кочки.

Дрожь, холодок и вожделение дыханьем

В истоме и страсти мы стали Богами.

Мы любим стоя,
Мы любим сидя,
Не зная кто мы,
Совсем невидя.

Мы любим страстно,
Мы любим нежно,
Когда весьма опасно
Всё так небесно.

Мы любим звонко,
Совсем не тихо
Чтоб было громко,
И очень лихо.

Хотим мы вместе,
Совсем без лести
Начать, как в песне
И кончить с честью.

Вечер. Никого. Нет, всё-таки кто-то есть, наверное… Да, это она, сидит у окна… та, которую большинство называют музой, некоторые галлюцинацией, а совсем немногие белой горячкой.

Сидит, вся в черном, курит и все смотрит в окно, не замечая, что я рядом, расскинувшись в одних трусах, лежу на диване. И такое в ней одиночество, что хоть на стенку лезь, а она все-равно будет сидеть и молча смотреть в окно. Ну, хоть бы рифму подсказала, или сюжет… или может ещё чего-нибудь… И вообще, что это она тут делает? С одиноким мужчиной, можно сказать голым? Странно… Пошло… а может это и есть современное искусство? Или может вот так, как есть завладеть музой? Все равно пошло… ведь сколько известных мужчин с ней вот так…, а сколько неизвестных… да и с женщинами она не против… Страшновато… Может это она Ваську с соседнего подъезда до больницы довела?! Ведь особо не выпивал, а тут бац упал с первого этажа и сломал ноги… Хорошо, что жив остался. А сколько таких было… Пушкин, Гоголь, Есенин, Маяковский, Цветаева… Тут задумаешься, и серьезно задумаешься о последствиях посещения музы. Выгнать из дома женщину, да ещё такую… у меня рука не поднимается. Так, что пусть сидит, а я посплю… завтра ж на работу. Глядишь ей это дело надоест и она уйдет… 

А муза все также сидит, закинув ногу на ногу, и курит, смотря в окно…